“СПРАВЯДЛІВЫ ГАСПАДАР”: Образ К. Калиновского в белорусской историографии. Часть 2. Руководитель крестьянского восстания в Беларуси (1945-1988)

В послевоенное время интерес к личности Калиновского значительно возрос. В нём уже видели не просто одного из лидеров восстания 1863 года на Беларуси, по отношению к которому была реанимирована довоенная характеристика И. Лочмеля – «крестьянское», а его руководителя. Начался интенсивный поиск новых документов, важные открытия которых приурочивались к годовщинам со дня рождения/смерти Калиновского, что способствовало качественному росту информативности работ, посвященных ему.

В.Н. Перцев
(1877-1960)

В  1945 году увидела свет статья академика АН БССР В.Н. Перцева (1877-1960)[1], ставшая важной чертой, ознаменовавшей новый виток в изучении жизни К. Калиновского. В  ней говорилось, что повстанец является крестьянским революционером, который одним из первых поднял знамя борьбы за политическую самостоятельность Беларуси: «стоял за создание самостоятельной Литовско-Белорусской республики, независимой и от шляхетской Польши и от самодержавно-чиновнической России»[2]. Но данный тезис еще не был подкреплен объяснениями, как и вывод о «крестьянском восстании». Однако он стал базовой площадкой для построения последующих исследований, вплоть до конца 80-х гг.

Перцев считал, что на деятельность Калиновского влияли три основных фактора:

1.                     Крестьянское революционное движение в Беларуси,

2.                     Революционно-демократическая мысль России (Герцен, Чернышевский, Добролюбов),

3.                     Польское восстание 1863 г.

Раскрывая их вклад в формирование взглядов повстанца, Перцев утверждал: «Крестьянское революционное движение и материальные условия, которые его вызвали, воспитали в Калиновском непримиримую ненависть к крепостному и помещицкому гнету, русская революционно-демократическая мысль дала ему возможность подвести общие политические основы под эту ненависть и выработать революционно-демократическое мировоззрение, которое строилось на отрицании не только крепостничества, но и всего самодержавно-бюрократического и феодально-дворянского режима»[3].

Признавая выдвинутый Игнатовским (негласно) тезис о двух вопросах в деятельности Калиновского, Перцев на первое место ставил аграрный, от решения которого зависел и вопрос национальный. Сила же Калиновского была в его связи с крестьянскими массами, в интересах которого повстанец использовал восставшую шляхту против самодержавно-бюрократического строя, сумев оценить прогрессивное значение борьбы польского народа. Поистине, “павадыр сялянскай рэвалюцыі”[4].

Характеризуя противоречивость известных на тот момент высказываний Калиновского, Перцев делает поправку на тогдашние (времен восстания) условия, быстро менявшиеся, и противоречивость общественной действительности, в которой развивалась деятельность революционера. Необходимость лавирования между крестьянством и шляхтой приводила к непоследовательности и ошибкам, что необходимо иметь в виду исследователям, ведь Калиновский был не теоретиком, а практиком революции.

Точка зрения Перцева была переработана в работах И.Н. Лущицкого (1907-1973)[5] и А.Ф. Смирнова[6].

И.Н. Лущицкий
(1907-1973)

Лущицкий обращается к изучению философских воззрений Калиновского, рассматривая вклад в их формирование русских революционных демократов. Революционер выступал за свержение самодержавия, уничтожение крепостничества, установления «нового строя, где вся земля будет принадлежать крестьянам, не станет сословного и имущественного неравенства, а все общественные дела будет решать сам трудовой народ через «сходки людей выборных». Считал, что «только народная революция может избавить трудящихся от порабощения»[7], однако слишком идеализировал результаты ожидаемой победы. Разделял идею Герцена о создании федерации свободных славянских народов, пропагандировал идею дружбы народов и признавал их право на самостоятельное существование. Новым на территории Советской Беларуси в исследовании Лущицкого стало обращение к религиозным воззрениям Калиновского, в которых, считал философ, имелись атеистические элементы, что подтверждается приведенным примером об отказе Калиновского принять священника перед казнью, и дополняется цитатами из «Мужицкой правды» (№2), например: «Если бог создал всех людей вольными и всем дал одинаковую душу, так откуда же это взялось, что один излишествует и над людьми издевается, а другой – бедный, служит панщину или оброк в казну платит».

В вопросе о стремлении Калиновского создать самостоятельное литовско-белорусское государство Лущицкий выступил против принятой в то время в советской и польской (ПНР) литературе тезиса, объявляя его ошибочным, реакционным и некритически воспринятой выдумкой польских буржуазно-помещицких националистов и великорусских помещицко-дворянских шовинистов (в то же время лозунг о независимой Польши философ признавал прогрессивным).

А.Ф. Смирнов
(1925-2009)

50-60-е ознаменовались появлением исследований А.Ф. Смирнова (1925-2009), родившегося в Алтайском крае, но после окончания Минского педагогического института работавшего в Институте философии и права АН БССР. А.Смирнов стал одним из крупнейших специалистов по К. Калиновскому, в изучении которого прошел сложный путь – от небольшой брошюрки[8], пропитанной самой идеологизированной смесью марксизма-ленинизма (в 1950 г. ученый стал кандидатом философских наук) до чувствительно важных работ[9] в преддверие празднования 100-летия восстания 1863 года (тогда же получил степень доктора исторических наук).

Смирнов, под влиянием академика Перцева, первоначально направил свое внимание на изучение воззрений Калиновского как «идеолога крестьянской буржуазно-демократической революции»[10], «вождя крестьянского восстания в Белоруссии и Литве 1863-1864 гг.», считая, что тот являлся «крупнейшим представителем передовой общественной мысли Белоруссии 19 в., развивавшейся под могучим влиянием русских революционных демократов – Герцена, Белинского, Чернышевского, Добролюбова»[11]. Причем среди последних трех имен ученый на первое место ставит Н.Г. Чернышевского[12], апеллируя, прежде всего к позиции по крестьянскому вопросу.

Вслед за Лущицким, Смирнов центральными идеями Калиновского считает требование преобразований общественного строя в интересах крестьян, уничтожение помещичьего землевладения и передачи земли крестьянству, уничтожение царской бюрократии и передача управления государством в руки самого народа[13]. А успех реализации этой программы повстанец, все более воспринимаемый как революционер, видел «в единстве и стойкости революционного движения по всей России»[14].

В наиболее упрощенном варианте схема жизни и взглядов Калиновского, созданная Смирновым в то время, нашла отражение в изданной в Москве тиражом в 50 тысяч экземпляров книге[15]: Народный вождь – Создатель революционной организации – Вождь восстания (названия глав книги). Но тогда же в Минске выходит кардинально иная работа[16], первая в СССР монография в форме научной биографии о К.Калиновском. Именно последняя книга долгие годы считалась эталонной в области исследований жизни повстанца, по отношению к которому был убран штамп «вождь» (стал просто руководитель), и практически в таком же текстовом содержании изданная позднее на русском языке[17](но без предисловия рецензента и научно-справочного аппарата).

Смирнов проработал материалы архивов в Вильне, Москве, Ленинграде и Гродно, включив и находки своих современников (прежде всего Г.Киселева) и несколько видоизменил свои ранние утверждения. В целом Калиновскому присущи следующие характеристики:

1.                     Революционный демократ, принадлежавший к плеяде лучших умов страны (Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, А.И. Герцен, которые оказали на него решающее значение).

2.                     Руководитель восстания, стремившийся к организованному выступлению (один из самых главных вопросов революционной демократии тех дней) и его демократизации за счет крестьянства.

3.                     Основатель независимой белорусской публицистики – газета «Мужицкая правда» (доказательство пробуждения национального самосознания белорусского народа), основной задачей которой был призыв к революции.

4.                     Сторонник построения свободной Литвы (объединение Беларуси и Литвы) не по традициям польских магнатов, а по принципам Герцена, не останавливаясь перед уничтожением дворянства ради полного освобождения крестьянских масс.

5.                     Программа: Земля и национальная свобода. Боролся за освобождение белорусского (в союзе с русским) крестьянства от помещиков и царизма («не народ создан для правительства, а правительство для народа!»). После свержения царя он предлагал создать правительство, которое будет «заботиться о счастье людей, слушать народ и делать так, как народу лучше». Одним из средств обеспечения народного счастья он считал развитие просвещения, отстаивал перестройку системы образования, требовал обучения на родном языке («по-литовски, по-белорусски»), мечтал открыть для крестьян двери в науку.

Г.В. Киселев
(1931-2008)

Позиция Смирнова оставалась преобладающей вплоть до времени подготовки к празднованию 150-летия. Последующее двадцатилетие стало периодом открытий новых материалов и издание на их основе сборников документов[18]. Большую работу на этой почве проделал Г.В. Киселев (1931-2008)[19], изначально свою деятельность направивший на раскрытие белых пятен в биографии повстанца, постепенно перейдя к анализу внутренних характеристик его личности, и уже в независимой Беларуси интенсивно работавший над изучением Калиновского с позиций национальной героики[20]. Он фактически открыл старшего брата Кастуся – Виктора. И несмотря на то, что о «новом Томоше Зане»[21] писали и Лущицкий, и Смирнов, но именно Киселев смог собрать воедино противоречивую короткую биографию брата повстанца, введшего Кастуся в мир салонных споров и дискуссий о будущем страны, чем позволил понять, каким образом Кастусь смог окунуться в водоворот революционных идей пореформенной Империи. Изначально Киселев поставил себе за цель бороться за личность Калиновского с национальных белорусских позиций, насколько позволяло время, уже в раннее время своей деятельности отметив идею, характеризующую его творчество: «Разгарніце кнігі – гэта нават не спрэчка пра Каліноўскага, гэта сапраўдная бітва за Каліноўскага»[22].

Важный вклад в кризис характеристики «крестьянское» по отношению к восстанию 1863-1864 гг. на Беларуси внесло исследование С.М.Самбук[23]. В начале 70-х годов она разработала статистику активных участников восстания на территории Беларуси по сословному происхождению, общественному и материальному положению и пришла у выводу, что крестьяне среди них составляли лишь 18% (разночинцы – 75%). Отсюда следовал вопрос о том, что же это было за восстание? И кем в таком случае был Калиновский, ведь до этого базовым являлась его связь с крестьянством?

Важным фактом в смещении направлений исследования личности Калиновского явилось нахождение в 1980 г. В.Казберуком в национальной библиотеке в Варшаве собственноручно написанных К.Калиновским «Писем из-под виселицы», правдивость которых до этого вызывала сомнения.

Критическая масса замечаний о Калиновском как руководителе «крестьянского» восстания на Беларуси переросла в качественные изменения в 1988 году, когда Советская Беларусь отмечала 150-летие с дня рождения руководителя не просто «мужицкого», а национально-освободительного восстания.

Таким образом, назревшая необходимость понимания популярного в годы Великой Отечественной войны в Беларуси образа Калиновского, привела к росту интереса в среде историков. Первым это осознал академик В. Перцев, который расширил выдвинутый в довоенный период тезис о Калиновском как о революционном демократе, повстанце, одном из руководителей восстания в Беларуси и Литве и охарактеризовал его уже как руководителя крестьянского восстания в Беларуси в 1863-1864 гг., стремившегося к созданию Литовско-Белорусской республики на принципах «народовластия», что должно было стать следствием решения первостепенной важности аграрного вопроса. Несмотря на критику философом И. Лищицким, фактически мысль Перцева стала доминирующей и была дополнена А. Смирновым, создателем первой научной биографии Калиновского (на широком архивном материале трудах Игнатовского и Станкевича), в которой ученый смягчил свои ранние утверждении (руководитель вместо «вождь»). Калиновский ставился в один ряд с российскими революционными демократами и считался учеником Чернышевского, который добивался в союзе с русским народом наделения крестьян землей и национальной свободы, что нашло отражение в первой белорусской газете «Мужицкая правда». Был накоплен большой фактический материал, легший в основу многочисленных научных сборников, вышедших в преддверие празднования 150-летия К.Калиновского (1988), когда изучающая Отечественную историю научная общественность Советской Беларуси была объединена одновременно проходившими во всех уголках страны научными конференциями, выставками, художественными вечерами, что способствовало переоценке восстания и роли в нем К.Калиновского на основе имеющихся к тому времени противоречий старой концепции.

---

[1] Перцаў У., Кастусь Калiноускi // Полымя. – 1945. – №10; также его: Кастусь Калiноускi // Беларусь. – 1944. – №2.

[2] Біч М.В., Кастучь Каліноўскі ў Беларускай савецкай гістарыяграфіі.  – с. 16.

[3] Перцаў У.М., Прадмова да кн.: Смірноў А.П., Кастусь Каліноўскі ў паўстанні 1863 года. – Мінск, 1959. – 192 с. – с. 6.

[4] Там же.

[5] Лушчыцкi I., Сацыяльна-палiтычныя погляды Кастуся Калiноўскага // Полымя. – 1949 – №8.; Нарысы па гiсторыi грамадска-палтычнай і фiласофскай думкi ў Беларусi ў другой палавiне XIX веку. – Miнск, 1958. - гл. 3, с. 171–255.

[6] Смирнов А. Ф., Калиновский - борец и мыслитель // Вопросы философии. – 1951. – №2.

[7] Лущицкий И.Н., статья Калиновский К.С. в Кн.: Философская Энциклопедия / Гл. редактор Константинов Ф. В. – Том II: Дизъюнкция – Комическое. – М., 1963. – с. 776.

[8] Смирнов А.Ф. Константин Колиновский. – Минск: Издательство Академии наук БССР, 1950. -28 с.

[9] Смірноў А.П., Кастусь Каліноўскі ў паўстанні 1863 года. – Мінск, 1959. – 192 с.; Кастусь Калиновский. – Минск: Госиздат БССР, 1963. – 200 с.

[10] Смирнов А.Ф. Константин Колиновский. – Минск, 1950.  – с. 20.

[11] Там же, с.3.

[12] Там же, с. 6: «Самым выдающимся последователем Н.Г. Чернышевского в Белоруссии был К.Калиновский – общепризнанный руководитель»; с.7: «В своей революционно-демократической деятельности Калиновский исходил из принципов Н.Г. Чернышевского, гласивших, что в истории никакой прогресс невозможен без борьбы»; с.8: подобно Н.Г. Чернышевскому, Калиновский был идеологом революционного крестьянства и в своих воззваниях шел вслед за Чернышевским.

[13] Там же, с. 9.

[14] Там же, с. 11.

[15] Смирнов А., Кастусь Калиновский. – Москва: Издательство социально-экономической литературы, 1959.  – 96 с.

[16] Смірноў А.П., Кастусь Каліноўскі ў паўстанні 1863 года. – Мінск, 1959. – 192 с.

[17] Смирнов, А. Ф., Кастусь Калиновский. – Минск: Госиздат БССР, 1963. – 200 с.

[18] Связи революционеров России и Польши ХІХ – начала ХХ в. – М., 1968; Хрестоматия по истории Белоруссии. С древнейших времен до 1917 г. Мн., 1977; К. Калиновский: Из печатного и рукописного наследия. - Мн., 1988.

[19] Кісялёў Генадзь,  Старонкі вялікага жыцця (Да 125-годдзя з дня нараджэнння Кастуся Каліноўскага) // Полымя. - №1. – студзень. – 1963 г. – с. 127-140; Новае пра Кастуся Каліноўскага // Полымя. - №7 – ліпень – 1959. – с. 139-146; Сейбіты вечніга. – Мінск, 1963; З думкай пра Беларусь. – Мінск, 1966; Калiноускi К. За нашую вольнасць. Творы, дакументы / Уклад., прадм., паслясл. I камент. Г. Кiсялёва. - Мн., 1999.

[20] Пачуць, як лёсу валяцца муры: Памяці Генадзя Кісялёва. — Мінск: «Лімарыус», 2009.

[21] Так называли Виктора Калиновского его современники: Смирнов, А. Ф., Кастусь Калиновский. – Минск, 1963. – с. 21.

[22] Кісялёў Г., Новае пра Кастуся Каліноўскага // Полымя. - №7 – ліпень – 1959. – с. 139.

[23] Самбук, С.М., Революционные народники. – Минск: Навука і тэхніка, 1972. – с. 246.